– Он рассказал ей об О’Брайенах – должен был рассказать, – но обсуждать это он не хотел. Казалось, она почувствовала его настроение и не стала давить. Пару секунд он пытался придумать какое-нибудь остроумное замечание о том, что такая яма великовата для того, чтобы убивать нечто настолько маленькое, как сурок, но не нашел в себе сил.
Понятно, что он стал зло поглядывать на меня, когда я начал околачиваться около дворца. Он заинтересовался моим прошлым и стал распускать обо мне самые мерзкие слухи. К сожалению, в них было очень много правды. Мотомо побывал даже в Апии, чтобы там выкопать еще что-нибудь скверное обо мне, словно ему не хватало пищи для сплетен здесь, на побережье. Он издевался над тем, что я ударился в религию, над тем, что я посещаю молитвенные собрания, а главное — над моими сахарными плантациями.
- Представления розенкрейцеров об их прошлом, их притязания на сверхъестественные знания стали объектом резкой критики, в том числе и в рядах самого ордена.
- Мистер Джексон так встревожился, что немедленно побежал к капитану Доуну, и не прошло нескольких минут, как тот, в свою очередь, поднял Гримшоу и Нишиканту, чтобы сообщить им о случившемся несчастье.
- Зунига тем временем увидел человека, протискивающегося к ним сквозь толпу.
- Никто и никогда с ним так не обращался, а тут еще эта клетка, до ужаса напоминающая западню.
- Каждый из нас так применяет в жизни свою веру и свою религию, а также символы и эмблемы, которые постигает в данном градусе, как ему это видится наиболее нужным.
», – размышлял он подозрительно шмыгая носом. Кроме того тут же внесли в программу ай-лимпийских игр игру вроде французского петанка только с камнями и на льду, называемую шотландцами керлингом. Закупивши для образца пару камней по сорок четыре фунта весом поручили все остальные срочно изготовить Левше, едва очухавшемуся от заморского путешествия, поэтому камни вышли не совсем по размерам но зато все с клеймами тульского оружейного завода. Между тем, поставив Левшу на ноги, надо было не забывать и о текущих делах. Дела шли ни шатко ни валко, наставники наставляли, чудо-богатыри бегали и прыгали и все уверенно велось к предстоящим спортивным победам, только вот неизвестно кто должен был выиграть сии соревнования.
Магеллану и Зуниге и прежде приходилось работать в паре. Взаимная неприязнь, возникшая очень давно, им не мешала, и они отдавали должное способностям друг друга. Они не считали нужным ее скрывать, хотя состояли на службе у некоего влиятельного лица в Мексике, мафиози, не терпевшего распрей среди своих наемников. Втайне же каждый из них лелеял мечту ликвидировать напарника, если, конечно, «хозяин» прикажет. Зунига тем временем увидел человека, протискивающегося к ним сквозь толпу. — Ты только посмотри на всех этих янки, — ехидно заметил Магеллан, кивнув в сторону дородных, уже не молодых супругов, загорелых, в модной одежде и с фотоаппаратами.
Пусть он идет назад на своих собственных ногах. А когда дойдет до дома для пирог, ты свяжи ему ноги. Когда начался сезон кладки яиц и Агно и Башти, после шестимесячного воздержания, оба тосковали по лакомому блюду, Агно повел Джерри по тропинке, охраняемой табу, среди мангиферовых деревьев.
Одну из них и вспомнила Хеди в тот день в баре «Спортивная жизнь», эта песня вошла в лучшую десятку Нью-Орлеана и прилегающих окрестностей. Ни одна из его песен никогда-никогда после этого не входила в хит-парады. И не потому, что Санто не пытался, не прилагал усилий, не подгонял пластинки Д’Аморе под плавные мелодии южной Луизианы. Он подписывал контракты на выступления Сэла с его зажигательными песнями.
Однако во время вскрытия обнаружили, что он умер от разрыва сердца, а мать удивилась, увидев, что виски у ее мальчика неожиданно поседели. «Сегодняшняя наука человечества по существу развивается, находясь на ошибочной платформе, а ее знания о космосе, человечестве, жизни являются ошибочными. Поэтому среди людей, добивающихся самосовершенствования, наши последователи в корне не признают нынешнюю науку, считая ее сплошь ошибочной».
Его преемник, впрочем, справляется с подобными вещами еще хуже. Конфликты же такого рода продолжают возникать и здесь, в провинциях, далеко от его дворца в Нью-Берне, что позволяет ему закрывать на них глаза (справедливости ради, стоит сказать, что у него наверняка и в столице проблем хватает). О, вполне, – согласился Джейми, улыбнувшись, и запустил пальцы глубже в буйные кудри, чтобы приподнять мою голову и поцеловать. Его губы потрескались от солнца и ветра, но оставались мягкими. Он не брился с того самого дня, как мы расстались, и у него отросла короткая кудрявая борода, приятная на ощупь. Я повернула голову и открыла глаза, обнаружив его губы прямо перед собой, – он тоже улыбался.
ДЕНЬ ИХТИАНДРА
Неподвижно, как каменные изваяния, стояли они и прислушивались. Ни один мускул у них на лице не дрогнул. Вдруг Корак рванулся вперед и вскочил на ближайшее дерево.
Многие кошки подыхали, другие, обессилев до того, что не могли напасть даже на крысу, уже не боксировали, но работали на канате вместе с одурманенными, изголодавшимися крысами, в свою очередь, не имевшими сил удрать от них. А тупоголовая публика, по справедливому замечанию мисс Мерль Мерриуэзер, аплодировала дрессированным кошкам и крысам как поучительному зрелищу. — Так-то оно так, — заметила его благоверная, — но ведь говорит же Блэйк , что даже «Птичку в клетку заточить значит бога прогневить». Временами Майклу приходилось переносить немалые тяготы, но он и с ними мирился. Особенно тяжки были железнодорожные переезды зимой, когда его прямо из театра привозили на вокзал и он на платформе часами дожидался поезда, который должен был увезти его в другой город, в другой театр.
Он есть Сущий; в Нем нет ничего, что мы не могли бы назвать «Ты». Ессеи широко праздновали солнцестояния, что вполне понятно, поскольку они поклонялись Солнцу – не как богу, а как символу света и огня; многие восточные народы видели бога в столбе огненном. Ессеи жили аскезой и общежитием, очень в этом напоминая первых христианских монахов.
Под управление компании были переданы и земли Тарзаны, и даже была подана заявка почтовому ведомству на открытие отделения. Берроуз до самой смерти числился штатным сотрудником компании. После возвращения, поскольку вступление США в европейскую войну было неизбежным, Берроуз думал вернуться в кавалерию и даже поступил в школу верховой езды в Лос-Анджелесе, чтобы восстановить навыки. 19 июля 1917 года он был официально принят в резерв армии США в звании капитана, и приписан ко Второму Иллинойскому пехотному полку, а пока не был призван, искал должность военного корреспондента.
Теперь место полицейских из участка Беверли-Хиллз заняли трое здоровенных черных парней в строгих деловых костюмах, с повадками доберманов. Они впились в Сэла глазами, подозрительно оглядывая его, только что не рычали. — Послушай, Ники, он хотел меня убить, но в этот момент у него случился сердечный приступ или что-то в этом роде. Видимо, Ники таким образом развлекался. — Нет, — заявил он решительно, чтобы умерить пыл полицейского, — нам не нужна скандальная популярность с первых же дней пребывания в этой стране.
Главное что б на людей не переключились . Вот это меня больше беспокоит если честно . Да уж, вроде бы какая то сомнительная тема передачи, при просмотре которой лучше не есть! Тем не менее Гардон прав, эта тема дает множество дополнительных тем для разговора!
Колокольный звон наконец-то прекратился, и стал слышен рёв мотора какого-то транспортного средства, несущегося на полной скорости. Спустя несколько секунд из-за поворота выскочил трактор, лихо остановился, не глуша мотор, а из его кабины выпрыгнул бородатый мужик с ошалевшими глазами. Едва слово взял новоизбранный Роман Георгиевич, как произошло знаменательное событие – сквозь дымку наконец-то проглянуло солнце. Даниловцы восприняли это как хороший знак, встретив солнце овациями, восторгом и радостными возгласами. Светило посверкало нам всего минут пять, а затем вновь исчезло за наползшей облачностью. Толпа пришла в некоторое движение, народ зашевелился, пропуская невысокого седого старичка, опиравшегося на трость.
Если бы он хотел жениться, он, несомненно, обратился бы раньше всего к самому Бване, так как не мог сомневаться, что ответ будет положительным, конечно, в том случае, если сама Мериэм чувствует расположение к Морисону. Корак решил, что стоит ему следовать за этим молодым англичанином, и он непременно отыщет загадочную белую девушку, так взволновавшую его воображение. Поэтому, незамечаемый никем, он проводил Гансона и Морисона до самой стоянки.
Как раз в этот момент, когда Хеди О’Рурке выпустила дым в потолок, сверкнула молния — словно оборвалась линия электропередачи. — Почти шесть лет, — ответил Сэл рыжей Хеди О’Рурке, и она, улыбаясь, поднесла сигарету к огню. Вскоре Ники устал, оставил Сэла в покое и, не произнеся ни слова, вместе с братьями пошел прочь.
Он проповедовал в пустыне, то есть в тех землях, где жили, исповедуя то же учение, ессеи. В темницу он попал еще до того, как Христос начал свою проповедь. Матфей упоминает о нем, не сообщая, кто он был такой и чему учил, точно история его и его учение и так слишком хорошо известны читателям. Терапевты жили в Египте, в окрестностях Александрии, а ессеи – в Палестине, на побережье Мертвого моря. Но между их учениями было поразительное сходство, легко объясняемое иноземным влиянием.
О монахах, которые не жалеют слов и, обретая в результате величайшие богатства, одаривают всех раем
Молодой человек, окончивший школу в Сидеруайльде и получивший рекомендательное письмо от Коллинза, очень высоко котировался в цирковом мире. — Собака никогда как следует не прыгнет, если ее не заставить, — говорил Коллинз своим ассистентам. Потому-то собаки-прыгуны, выпущенные из моей школы, и отличаются от собак, проходивших дрессировку у какого-нибудь любителя, — эти проваливаются даже в самых захолустных городишках. В скором времени Джонни был отставлен, а Коллинз хотя больше и не испытывал Майкла в новых трюках, но почти все время держал его подле себя на арене. На горьком опыте Майкл понял, что должен всюду следовать за Коллинзом, и он выполнял свой долг, ненавидя Коллинза и постепенно, медленно отравляя свой организм выделениями желез, отказывавшихся нормально работать из-за ненависти, душившей его.
Сэл поднялся и, как был, голый, босиком прошлепал по комнате к окну, чтобы осмотреть улицу. Он стал осторожным, не то что в первую неделю после своего бегства из Нью-Орлеана, когда он наделал уйму ошибок. Слава Богу, ничего не случилось, никто его не преследовал. Шестое чувство перешло у него в настоящую паранойю. Трижды за последние пять месяцев у Сэла возникало ощущение тревоги и опасности.
В качестве учителя он работал в средних школах Глостера, Фэйрхейвена и Ньюберипорта. С тех пор, в течение более чем полутора веков после скандала, по миру идет молва о Пайке единственно как о «черном Папе» и пр., основывающаяся на отрывке из бездарного памфлета беспринципного борзописца. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой-либо форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Роджер видел, что она поняла, ее глаза будто заволновались, как колышется от ветра водная гладь, но затем волнение ушло, оставив все как было. Она не говорила, какие бы вопросы они ни задавали, только смотрела на них бесстрастно и продолжала посасывать влажную ткань. Я была одновременно рада и разочарована, что мистер Кристи отказался от эфира.
В российской природе и политике наступило временное затишье. Очень хотелось выпить и закурить, но как это сделать? Он плохо соображал и ничего не мог придумать. — Послушайте, Чарли, — Гарри Чан ласково коснулся плеча Сэла, — прежде всего надо как следует отоспаться, сынок. Так сидела она, казалось, целую вечность, а потом еще час после того, как мелькнул на стене последний отблеск фар мчащихся по шоссе машин.
Ники бешено расталкивал напуганных зрителей, что-то кричал Сэлу, но из-за оглушительной музыки марширующего оркестра что-либо разобрать было невозможно. Ники схватил Сэла за рукав, Сэл закричал, и тут произошла еще одна неожиданность. Небеса разверзлись, словно вспоротые бритвой, и хлынул ливень, — казалось, начался библейский потоп. Тысячи зрителей парада на Кэнал-стрит промокли до нитки, прежде чем сообразили, что происходит. Холодные потоки действовали как стакан воды, выплеснутый в лицо истерички. Ледяной дождь мог сравниться по силе только с тропическим, что случается только в Южной Луизиане.
Никакой жажды мести не осталось в сердце у Алексея Павлова, только тупая ненависть. — Суд, конечно, осудит меня и упрячет в тюрьму, где мне придется просидеть, наверно, года два, а может быть, и больше. Это время, пока я буду в тюрьме, ты должен находиться в безопасном месте и как можно дальше отсюда. Такое место есть, но оно очень далеко отсюда, по другую сторону Южной Америки, на запад от нее, в Великом океане, на одном из островов Туамоту, или, иначе, Низменных островов.
Несмотря на голод, жажду и неудобства, я чувствовала глубокое, хотя, может, и временное, облегчение. Если, строго говоря, я и не была одна, меня по крайней мере не было видно, и даже такая кроха уединения казалась блаженством. Я сидела примерно в двадцати ярдах от костра, вне зоны видимости мужчин.
Она гордилась тем, что он так храбр, и боготворила его за то, что он так внимателен и нежен по отношению к ней. Прежде чем дикари могли понять, в чем дело, Корак повернулся, как ветер промчался по деревне и скрылся в густой листве высокого дерева, которое служило ему входом в деревню Ковуду. Десятки копий полетели ему вдогонку, но единственное, чего они достигли, был презрительный хохот, загремевший раскатами в темноте джунглей.
Они не заметили его, потому что им не приходило в голова искать человека в ветвях. Они прошли еще около мили вперед и, никого не найдя, повернули обратно к своей деревне. Теперь пришел долгожданный случай отомстить. Жажда мести кипела у него в жилах, когда он сквозь пурпурный туман увидел своих преследователей.
На лету он все еще визжал от бешенства. Он упал в море и пошел ко дну, втянув в легкие добрый глоток соленой воды; затем, барахтаясь, поднялся на поверхность и поплыл. О плавании ему раньше никогда не приходилось думать. И учиться плавать ему нужно было не больше, чем учиться дышать.
Несколько паровых катеров и моторных лодок полицейской береговой охраны было разослано по побережью с приказом «задержать неизвестную личность, сеющую смуту и панику среди прибрежного населения». Он зажег лампу, закурил сигару и начал ходить из угла в угол по небольшой каюте. Он думал о том непонятном существе, которое с некоторых пор появилось в здешних водах, пугая рыбаков и прибрежных жителей. Промышленники же, владельцы шхун, знали и ценили его за то что он умел по одному взгляду безошибочно оценивать жемчужины и быстро отбирать в пользу хозяина наилучшие.
Не успела я оглянуться, как он уже был в дверях. Когда глаза Ихтиандра привыкли к полумраку, он с изумлением огляделся. Лавка напоминала уголок морского дна. Полки и даже часть пола были завалены раковинами — мелкими, крупными, витыми, створчатыми. С потолка спускались нити кораллов, морские звезды, чучела морских рыб, засушенные крабы, диковинные морские обитатели. На прилавке, под стеклом, лежали жемчужины в ящиках.
После этого происшествия Майкл уже свободно бегал по судну. Дружелюбный ко всем, снисходивший даже до возни с фокстерьерами, он любил только стюарда. — И нельзя не признать, что довольно энергично, — усмехнулся капитан Дункан; к нему постепенно возвращалось его обычное добродушие, хотя он ощупывал свое окровавленное плечо и горестно поглядывал на изодранные парусиновые брюки. — Вот что, Доутри, если вы беретесь помирить нас в пять минут — пусть его остается на борту. Но придется вам купить мне новые штаны.
Я слишком хорошо понимала, что он имеет в виду. Линий огня пока еще не существовало, но их уже начали намечать. Стать индейским агентом и работать на Корону значило прослыть лоялистом – что по нынешним временам, когда мятежники были всего лишь кучкой радикалов, а беспорядки вспыхивали локально, было очень даже неплохо.
Когда бедняга забирался наконец под одеяло, в его вещевом мешке не оставалось даже рваного носка. Всю свою жалкую одежонку, все до последней тряпки, он напяливал на себя или обматывал вокруг своего старого, тощего тела. Ветер переменился и дул теперь с севера, нагоняя непогоду. По утрам изнуренные путники с трудом выползали из-под Россия вперед одеял и, сидя в одних носках, согревали затвердевшие от мороза башмаки у костра, который Таруотер, встав раньше всех, для них разводил. Слухи о голоде становились все упорнее. Последние суда с продовольствием из Берингова моря застряли из-за мелководья у первых же отмелей Юкона, больше чем на сотню миль севернее Доусона.
Не одному только Кораку приходилось переживать в эти минуты глубокое душевное волнение. Когда юноше приходила на память его прежняя жизнь в далекой культурной столице, ему казалось, что там жил не он, а какое-то другое существо; он совершенно не надеялся вернуться когда-нибудь в культурные страны. Ибо, стараясь избегать тех, с кем он когда-то хотел подружиться, он зашел так далеко в глубь дикого материка, что чувствовал себя теперь навсегда похороненным в джунглях. Корак заговорил с нею на языке обезьян. Но она покачала головой и отвечала ему по-арабски.
В душе я уже сделал выбор в пользу смерти, — все лучше, чем вернуться в эту компанию живых трупов, в богадельню. — Признаюсь, мне приятно это слышать. Значит, я еще достаточно хитер, если мне удалось провести такого человека, как вы. Нетрудно надувать людей, которые только и думают, что о деньгах. Вы не живете одной только мечтой о наживе. Я наблюдал, как вы обходитесь с вашей собакой.
Затем ряд сильных острых зубов вонзился ему в шею, и в то же время железные пальцы сдавили горло. Воин захрипел и начал биться, стараясь сбросить с себя неведомого врага; но мало-помалу он ослабевал, и, наконец, жестокое, безмолвное существо, сидевшее у него на спине, втащило его безжизненное тело в кусты. Сначала Джеку было трудно без одежды, но постепенно он убедился, что быть голым гораздо удобнее. А через несколько дней он с наслаждением ощущал свободу и ловкость своего обнаженного тела.
— Ну, конечно, чудо, особенно если принять во внимание, что у трапа стоял помощник, — фыркнул капитан Дункан. — Точно я не знаю ваших штук, Доутри. Увязался за вами на судно и взбежал по трапу! Пес этот попал сюда через иллюминатор, и уж, конечно, не по собственной воле. Бьюсь об заклад, что тут дело не обошлось без вашего негра. Ну, да что там ходить вокруг да около.
Со смокингом и пианино я где угодно проживу. Пойду возьму свой смокинг, а потом Джо уедет, и я смогу убраться отсюда. Это уже что-то вроде плана, — говорил он себе. Просто забрать этот чертов смокинг, и все». В холле отеля яблоку было негде упасть.
Хотя, в случае с девахой сомневаюсь, что у неё вообще есть мозг, как таковой. На застигнутого врасплох участкового прыгнули сразу двое, неожиданно помешав друг другу в попытке одним махом завладеть оружием. Антонов успел немного побороться за автомат, прежде чем ему сунули нож в спину, и сбили с ног. В борьбе за ‘калаш’ и прозвучала та самая короткая очередь, выпущенная не понять кем вслепую куда-то в сторону и поверх толпы. Почти одновременно с очередью захлопали выстрелы из ПМа, и оказавшийся слева от меня Еремеев пошатнулся, перегибаясь, и заваливаясь на землю.